В настоящее время многие граждане и организации, юристы и адвокаты, судьи и следователи стоят перед достаточно сложным выбором: как из множества экспертных организаций выбрать именно ту, которая сможет провести серьезное экспертное исследование в рамках гражданского, арбитражного, административного или уголовного дела.

Коллеги, хочу сказать, что за время моей практики было немало разных запоминающихся и, действительно, резонансных случаев. Думаю, вам было бы интересно узнать про них больше. Постараюсь рассказывать и делиться чаще, сегодня начну с истории про участок земли в Сочи и про то, как неправильно выбранный метод исследования может изменить весь ход судебного процесса.

Уважаемые друзья, коллеги и партнеры,

В течение года наша фирма проводит регулярные отраслевые онлайн-конференции, в ходе которых ведущие юристы делятся опытом и практическими кейсами.

Поэтому, мы рады пригласить вас принять участие в международной онлайн-конференции: «Государственно-частное партнерство и развитие инфраструктуры в Евразии: последние изменения в законодательстве, основные проблемы и возможности», которая пройдет 2 декабря 2021 года в 9:30 (время Лондона).

Рабочий язык конференции — русский/ английский.

Более подробная информация в программе→
Регистрация на конференцию доступна по следующей ссылке→
Дополнительно, если вас интересует участие в конференции в качестве выступающего спикера, то просим обратиться к организаторам: E-mail: ppp@gratanet.com

Через 3 дня Роман опять пришел в больницу: зрение стало ухудшаться. Дополнительных обследований проводить не стали. Спустя неделю мужчина вновь появился в кабинете врача, настаивая на том, что ситуация продолжает ухудшаться, и необходимо принять какие-то меры. На этот раз он был госпитализирован в стационар, где компьютерная томография показала наличие в глазе металлического инородного тела.
Через год, в октябре 2013 года, Роман был направлен в отдел травм зрения московского НИИ глазных болезней им. Гельмгольца, где ему была сделана операция по удалению инородного тела из глаза, а спустя неделю – повторная операция – ленсвитрэктомия 23G с тампонадой силиконовым маслом 5700. Однако после операций зрение в левом глазу было потеряно полностью ввиду отслоения сетчатки, пациенту присвоена 3 группа инвалидности.
Обращаясь в суд, в своем исковом заявлении мужчина требовал взыскать с больницы 1,5 млн руб. за некачественно оказанную медицинскую помощь, считая, что причиной утраты зрения на 1 глаз и то, что он стал инвалидом, стал изначально неправильно поставленный диагноз.
В рамках судебного разбирательства судом была назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза.
Ознакомившись с медицинскими документами и материалами дела, эксперты пришли к выводам, что травма, полученная Романом, не являлась причиной отслоения сетчатки. Ведь она была диагностирована в период госпитализации в октябре 2013 года. Данные осмотра в лазерном кабинете Пермской больницы в мае 2013 года отслоения не выявили. В записях врачей нет ничего, что бы подтверждало признаки инородного тела или реакции тканей на него. То есть в период госпитализации в Пермской больнице медицинские услуги были оказаны Уколову в полном объеме. Дефектов не выявлено.
На основании этого заключения суд отказал Роману в удовлетворении исковых требований. Но мужчина решил обжаловать решение и прежде, чем подать апелляцию, подготовил в качестве аргумента рецензию на судебно-медицинскую экспертизу качества оказания медицинской помощи.
Анализ заключения экспертизы выявил ряд серьезных ошибок, которые повлекли за собой необоснованные и необъективные выводы. Согласно Приказа Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 г. № 346н «Об утверждении Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации», выводы должны содержать оптимально краткие, четкие и обоснованные ответы на все поставленные перед экспертом вопросы, а также установленные в порядке личной инициативы значимые для дела результаты.
В нарушение данного приказа экспертами не была запрошена дополнительная медицинская документация, позволяющая объективно оценить анамнез со стороны органов зрения пациента до момента получения травмы. Оценка клинической картины на момент получения травмы описана скудно. Отсутствуют описания проводимой диагностики. Учитывая жалобы пациента на ухудшение зрения и его сообщение о том, что в глаз попала металлическая стружка, диагностика, направленная на извлечение инородного тела, должна была проводиться изначально.
Согласно «Стандарту специализированной медицинской помощи при внутриглазных и внутриорбитальных инородных телах», утвержденному Приказом Минздрава России от 24.12.2012 № 1451н, для качественной диагностики необходимо было выполнить ультразвуковое исследование глазного яблока и рентгенографию глазницы. Учитывая предъявляемые жалобы и анамнез, эта диагностика могла способствовать раннему выявлению инородного тела в глазу. Однако подобная диагностика не проводилась. Поэтому при постановке диагноза, исключающего наличие инородного тела в глазу, врач-офтальмолог опирался исключительно на свое визуальное восприятие. Данный факт не был принят во внимание и не учтен экспертами, что ставит объективность выводов под сомнение. Кроме того, выявлен еще целый ряд нарушений методики проведения данного вида исследования.
Ознакомившись с апелляционной жалобой и рецензией на судебную экспертизу, иллюстрирующую допущенные экспертами ошибки, апелляционный суд назначил по делу повторную судебно-медицинскую экспертизу, по результатам которой решение суда первой инстанции было отменено.
Больше информации о рецензиях

В ходе судебного разбирательства выяснилось, что данные паспорта, которые фигурируют в договоре купли-продажи, не соответствуют настоящему паспорту Демчук. В суде женщина представила для обозрения свой паспорт, где было указано, что он выдан Жовтневым РО УМВД Украины (Запорожская область) в 2000 году, тогда как в договоре купли-продажи участка значился паспорт, выданный на имя Демчук Черниговским РО ГУМВД Украины в 2010 году.
Судом была назначена почерковедческая экспертиза, на исследование были представлены нотариально удостоверенные доверенности от 8 ноября 2016 года и 20 февраля 2017 года от имени Демчук Ирины, подписи в которых последняя оспаривала. Нужно было выяснить, действительно ли подписи в документах и расшифровки подписей выполнены самой Демчук, а не иным лицом.
Согласно поступившего в суд заключения эксперта, подписи в документах, представленных на исследование, выполнены другим человеком с подражанием подписи истицы. Удостоверительная запись «Демчук Ирина Валентиновна» в обеих в обеих доверенностях также выполнена не ею. Будучи не согласными с выводами заключения эксперта Михаил Бородаев представил в суд рецензию на почерковедческую экспертизу, отражающую проверку соблюдения экспертом методики выполнения почерковедческого исследования и обоснованность полученных выводов. Так, проверка содержания экспертизы показала, что на начальном этапе экспертом не была произведена фиксация представленных на исследование вещественных доказательств (имеются ли нарушения упаковки, соответствуют ли документы, поступившие на исследование, по количеству и качеству документам, указанным в определении).
Далее экспертом пропущена стадия микроскопического исследования — непосредственно каждой из доверенности и каждой спорной подписи — на предмет наличия признаков технической подделки при их выполнении. Между тем, обязательность этой стадии описана в специальной литературе. Кроме того, эксперт не установил условия выполнения спорной подписи в исследуемом оригинале документа, а допустив вышеописанные ошибки, — сразу приступил к описанию идентификационного сравнительного исследования с образцами, но и здесь совершил грубейшие методические ошибки, не сопоставив сравнительные образцы по количеству, качеству, времени и условиям выполнения.
Во второй части судебной почерковедческой экспертизы экспертом был описан процесс исследования удостоверительных записей (расшифровок подписей) в спорных документах. Выполнив его по той же схеме, что и при исследовании подписей, эксперт вновь допустили те же ошибки. Разделив исследование на две части, эксперт пренебрег методикой, согласно которой подпись и её рукописная расшифровка являются единым удостоверяющим реквизитом документа.
Выявив на ранней стадии исследования разницу по общему признаку – транскрипции (составу) подписей, эксперт при несопоставимости объектов установил и большее количество различающихся частных признаков. Однако методика почерковедческого исследования подписей предусматривает, что в случае несопоставимости подписей по составу эксперт должен был отказаться от решения вопроса об установлении исполнителя.
В ходе анализа приложений к рецензируемой экспертизе также были установлены нарушения. Так, например, отсутствовали иллюстрации, фиксирующие упаковку, в которой экспертам были представлены исследуемые документы. Не было иллюстраций, фиксирующих общий вид каждой доверенности. Эксперт не провел разметку выявленных совпадающих признаков противоположных выводам.
Выявленные нарушения привели к разрыву логических цепочек и, как следствие, к необоснованным выводам.
Изучив в суде представленную рецензию, суд пришел к заключению, что судебная почерковедческая экспертиза была выполнена с многочисленными нарушениями действующего законодательства (п.1 ч.1 ст. 85 ГПК РФ; п.2 ст. 86 ГПК РФ) и почерковедческой методики. Это явилось основанием для назначения повторной экспертизы, которая пришла к совершенно противоположным выводам.
Под натиском улик истица в судебном заседании призналась, что у нее было два паспорта. В 2010 году потеряв свой паспорт, она подала заявление на получение нового по месту проживания. Когда новый паспорт был ей выдан, неожиданно нашелся старый. Этой ситуацией предприимчивая дама и решила воспользоваться, продав свой земельный участок.
В удовлетворении иска Ирине Демчук было отказано.
Больше информации о рецензиях

21 апреля Верховный суд РФ дал очень важные разъяснения по целому ряду вопросов, связанных с применением действующего законодательства. В последние два месяца принято значительное число законодательных изменений, направленных на противодействие распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19). В этой связи многие правоприменители столкнулись с необходимостью перестраивать привычную практику с учётом новелл.
У судов, в частности, не было единого понимания эпидемиологической ситуации с точки зрения её юридически значимых последствий. Предпринимательское сообщество также недоумевало, можно ли считать COVID-19 форс-мажором, ведь несмотря на то, что подобные обстоятельства прямо не называются законом непреодолимой силой, на практике новая коронавирусная инфекция стала реальным препятствием при реализации целого ряда финансовых и социальных обязательств.
Итак, в этом материале мы изучаем Обзор Верховного суда по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19).

Все вопросы в Обзоре структурированы по тематическим блокам. Первым делом ВС РФ прояснил некоторые аспекты применения процессуального законодательства.
Относительно возможности отложения, приостановления и продления срока рассмотрения судебного разбирательства в условиях COVID-19 высшая судебная инстанция пояснила, что поскольку принятые законодательные изменения не позволяют гражданам свободно перемещаться и находиться в общественных местах и государственных структурах, это положение может служить основанием для отложения судебного разбирательства в силу статьи 169 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, статьи 158 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и статьи 152 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, а также части 1 статьи 253 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
Суды, в том числе арбитражный суд, вправе также приостановить производство по делу, если лица, участвующие в деле (в уголовном процессе — обвиняемый и подсудимый), лишены возможности присутствовать в судебном заседании. Продлевать срок рассмотрения дела в нынешних условиях также допускается, но только решением председателя суда или его заместителя.
При этом Верховный суд отметил, что вопрос об отложении, приостановлении производства или о продлении процессуальных сроков суды будут решать самостоятельно в зависимости от конкретного дела. Стандартными критериями здесь будут возможность рассмотрения дела без участвующих лиц, а также безотлагательность рассмотрения.
По поводу объявленных Президентом нерабочих дней и их влияния на течение процессуальных сроков Верховный суд разъяснил, что этот период подлежит включению в процессуальные сроки, а перенос дня окончания процессуальных сроков на следующий за этими днями рабочий день не допускается. Дело в том, что указы Президента об объявлении в Российской Федерации нерабочих дней не распространяются на федеральные органы государственной власти, поэтому природа этих нерабочих дней не совсем классическая и последствия особенные.
Кроме того, если гражданин вследствие режима самоизоляции пропустил процессуальные сроки, это будет считаться пропуском по уважительной причине, и сроки будут подлежать восстановлению в соответствии с процессуальным законодательством.

Относительно порядка применения гражданского законодательства Верховный суд также дал ряд разъяснений. Это самый крупный блок Обзора. Пожалуй, сравниться с ним по объёму может только заключительный блок по вопросам применения законодательства об административных правонарушениях.
Много вопросов по поводу течения сроков. Например, какие последствия, если последний день срока исполнения обязательства или срока исковой давности приходится на день, объявленный Главой государства нерабочим. Здесь Верховный суд подтвердил высказанную выше позицию о природе «коронавирусных выходных». Они не могут считаться нерабочими днями в смысле, придаваемом этому понятию ГК РФ и трудовым правом. Это вынужденная мера, направленная на защиту здоровья населения и не носящая повсеместный характер. Поэтому каждый случай следует рассматривать индивидуально, в зависимости от региона и наличия реальной возможности исполнения обязательств. Иначе возможны злоупотребления этой причиной.
Важно, что при этом ВС РФ подчеркнул, что если в условиях распространения новой коронавирусной инфекции будут установлены обстоятельства непреодолимой силы по правилам пункта 3 статьи 401 ГК РФ, то необходимо учитывать, что наступление таких обстоятельств само по себе не прекращает обязательство должника, если исполнение остается возможным после того, как они отпали. Должник не несёт ответственности за просрочку исполнения обязательства, возникшую вследствие наступления обстоятельств непреодолимой силы, а кредитор не лишён права отказаться от договора, если вследствие просрочки, возникшей в связи с наступлением обстоятельств непреодолимой силы, он утратил интерес в исполнении. При этом должник не отвечает перед кредитором за убытки, причинённые просрочкой исполнения обязательств вследствие наступления обстоятельств непреодолимой силы.
То есть здесь Верховный суд дал, пожалуй, самое долгожданное разъяснение: является ли коронавирус форс-мажором, непреодолимой силой? ВС РФ довольно аккуратно пояснил, что критерии, при которых то или иное обстоятельство может быть признано обстоятельством непреодолимой силы, закреплены в статье 401 ГК РФ, а также напомнил о постановлении Пленума от 24 марта 2016 года № 7, в котором дано толкование обстоятельств непреодолимой силы.
Суд подтвердил требование ГК о чрезвычайном и непредотвратимом характере таких обстоятельств, заметив, что признание распространения новой коронавирусной инфекции обстоятельством непреодолимой силы не может быть универсальным для всех категорий должников, независимо от типа их деятельности, условий её осуществления, в том числе региона, в котором действует организация, в силу чего существование обстоятельств непреодолимой силы должно быть установлено с учётом обстоятельств конкретного дела.
Возможно, предприниматели ждали более однозначного ответа, но Верховный суд фактически сказал так: «Автоматически, только по факту, коронавирусная ситуация не будет являться форс-мажором. Но в каждом конкретном деле разберутся суды». В общем, надежда есть.
Судам предстоит также самостоятельно и индивидуально решать вопросы восстановления и приостановления сроков исковой давности, руководствуясь Гражданским кодексом и собственным убеждением.

По поводу применения законодательства о банкротстве Верховный суд высказался, в частности, о введённом моратории на банкротство. Если лицо-должник включено в перечень лиц, на которых распространяется мораторий, заявления кредитора о признании должника банкротом будет возвращаться арбитражным судом в силу прямого требования закона. При этом в условиях введённого моратория исполнительные производства могут приостанавливаться, и сохранение арестов допускается, именно поэтому суды могут продолжать выдавать исполнительные листы.

Отдельный блок Обзора — вопросы применения уголовного законодательства. Здесь Верховный суд однозначно подтвердил, что обстоятельства распространения новой коронавирусной инфекции относятся к обстоятельствам, представляющим угрозу жизни и безопасности граждан в смысле примечаний к статье 207.1 Уголовного кодекса Российской Федерации и к статье 13.15 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
А вот любопытный вопрос, каковы критерии разграничения административной и уголовной ответственности за распространение недостоверных сведений о COVID-19? Высший судебный орган отметил важность двух факторов: публичное распространение и заведомая ложность информации, связанной с новой коронавирусной инфекцией. И, конечно, общественная опасность деяния. В этом случае оно будет квалифицировано как преступление.
При этом ВС РФ отметил, что лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности за распространение заведомо ложной информации, указанной в диспозициях статьи 207.1 или статьи 207.2 УК РФ, если деяние совершено до вступления в силу Федерального закона от 1 апреля 2020 года № 100-ФЗ, то есть до 1 апреля 2020 года.
И это совершенно справедливо, именно так работает принцип недопустимости обратной силы закона, ухудшающего положение человека.

Наконец, заключительная подборка вопросов о применении законодательства об административных правонарушениях.
Здесь в числе прочего Верховный суд разъяснил, что административные правонарушения, ответственность за которые установлена частью 1 статьи 20.6.1 КоАП РФ, являются длящимися, поэтому срок давности привлечения к административной ответственности за совершение таких правонарушений составляет 3 месяца и исчисляется с момента их обнаружения. Местом совершения административных правонарушений данной категории является место их выявления.
Относительно лиц, которые подлежат административной ответственности по части 2 статьи 6.3 КоАП РФ в связи с угрозой распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19) ВС РФ пояснил, что это лица с подозрением на наличие заразной формы инфекционного заболевания, лица, прибывшие на территорию Российской Федерации, в том числе, из государства, эпидемически неблагополучного по коронавирусной инфекции, лица, находящиеся или находившиеся в контакте с источником заболевания, в контакте с лицами с подозрением на наличие заразной формы инфекционного заболевания, лица, уклоняющиеся от лечения опасного инфекционного заболевания, нарушающие санитарно-противоэпидемический режим, а также не выполнившие в установленный срок законное предписание (постановление) или требование органа (должностного лица), осуществляющего федеральный государственный санитарно-эпидемиологический надзор.
Протоколы по таким делам вправе составлять должностные лица органов внутренних дел (полиции) и органов, осуществляющих федеральный государственный санитарно-эпидемиологический надзор.

Вот такой детальный Обзор сделал Верховный суд России. В этом материале мы остановились на самых острых и важных моментах, поэтому очень рекомендуем самостоятельно ознакомиться с полным текстом Обзора.
Берегите себя и своих близких и соблюдайте закон.

Виктория Бурла
для компании «Юридиция»

22 апреля 2020 года

При третьем УЗИ 4-камерный срез сердца не обследовался, так как, со слов врача, сделать это было невозможно ввиду перекрытия сердца эхотенью позвоночника. По мнению истицы, учитывая срок беременности, УЗИ позволяло осмотреть любой орган плода, но врач этого не сделал.
Для принятия решения по существу судом была назначена экспертиза качества оказания медицинской помощи, для производства которой специалистам была предоставлена вся необходимая медицинская документация.
Согласно полученного заключения, диагноз «Врожденный порок сердца. Общий атриовентрикулярный канал. Коарктация аорты» является показанием для искусственного прерывания беременности. Нормативно-правовых ограничений на какой-либо срок беременности, при котором возможно ее прерывание, согласно российскому законодательству, нет.
Ультразвуковой метод позволяет выявить общий атриовентрикулярный канал и коарктацию аорты с 12-14 недели беременности. Четко визуализировать участок коарктации аорты достаточно трудно. Наиболее уязвимый период для развития порока сердца – нарушения разделения его камер и нарушения формирования аорты на фоне полного благополучия – 8-10 недель. При этом, чем тяжелее порок, тем раньше могли воздействовать факторы, его вызвавшие. Следовательно, по мнению экспертов, порок сердца у ребенка мог возникнуть на фоне изначально правильного внутриутробного развития. Медицинская помощь со стороны поликлиники и ООО «Орбита» представляли собой первичную медпомощь, включающую в себя наблюдение за ходом беременности.
По результатам исследований были выявлены нарушения требований Приказа Минздрава России № 572н «Об утверждении порядка оказания медицинской помощи по профилю «акушерство и гинекология» (за исключением использования вспомогательных репродуктивных технологий)». Порок сердца у ребенка Колывановой можно было выявить еще на 12-14 неделе. Следовательно, медицинские учреждения не провели полный объем исследований, что является дефектом оказания медицинской помощи. Кроме того, отсутствие должной перинатальной диагностики врожденной патологии не позволили женщине принять решение, продолжать ли вынашивать ребенка или прервать беременность по медицинским показаниям.
Представитель ответчика (городской поликлиники) не согласился с выводами экспертов и подал в суд ходатайство о приобщении к материалам дела заключения специалиста (рецензии), в котором в полной мере отражены существенные недостатки, допущенные в ходе проведенного в рамках судебной экспертизы исследования.
Так, по мнению рецензентов, причинно-следственная связь между дефектами диагностики и рождением ребенка с пороком сердца является неконкретной и неинформативной. Ведь даже в случае правильной диагностики, ребенок родился бы нездоровым. Кроме того, врожденные пороки сердечно-сосудистой системы признаются показанием для искусственного прерывания беременности, если они выявлены у матери, а не у плода. Т.е. эксперты неправильно трактуют нормативный документ — ст. 113 Приказа МЗ РФ от 1 ноября 2012 г. № 572н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю «акушерство и гинекология». Данный факт стал возможным в связи с включением в комиссию экспертов, не обладающих компетенциями, позволяющими выполнение данного вида исследования. Кроме того, анализ компетентности экспертов, привлеченных к выполнению данного вида экспертиз, выявил еще один любопытный факт. Ни один из членов медицинской комиссии, выполнявших исследование, не имел специальной профессиональной подготовки по специальностям «Акушерство и гинекология» и «Кардиология», сертификата по специальности «Судебно-медицинская экспертиза», так как в состав комиссии были включены специалисты, обладающие специальными познаниями в организации здравоохранения и общественного здоровья, терапии, челюстно-лицевой хирургии и рентгенологии, что прямо противоречит требованиям ст. 8, 12, 13 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», согласно которым исследования должны проводиться в пределах соответствующей специальности экспертов, а также п.8 Приказа Минздравсоцразвития РФ «Об утверждении Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях РФ»). Кроме того, в соответствии со ст. ст. 69.1, 100.1.1 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в РФ», право осуществлять медицинскую деятельность имеют только лица, владеющие Сертификатом специалиста или Свидетельством об аккредитации.
Изучив в судебном процессе представленное ответчиком Заключение специалиста (рецензию) на судебную экспертизу качества оказания медицинской помощи Колывановой, суд учел доводы ответчика о необоснованности экспертных выводов и согласился, что выводы, полученные экспертами в ходе первичной экспертизы, не могут быть положены в обоснование принятого решения, в связи с чем была назначена повторная судебная экспертиза, выполнение которой было поручено другой экспертной организации.
При повторной экспертизе с привлечением действительно квалифицированных специалистов, были получены прямо противоположные выводы.

Якимов перечислил деньги. Но доступ к объектам договора получил только через 3 недели вместе с актом приема-передачи. Ознакомившись с ним и осмотрев оборудование — станки, покупатель пришел к выводу, что некоторые из них находятся в неисправном состоянии, более того, отсутствуют эксплуатационные паспорта на оборудование, что делает невозможным их эксплуатацию. Поэтому вместе с актом приема-передачи он подписал и акт разногласий. Однако продавец отказался подписать акт разногласий. Направленная Якимовым претензия также осталась без ответа.
В связи с чем Якимову пришлось обратиться в Арбитражный суд Чувашской Республики для взыскания 2,09 млн руб. стоимости нерабочего оборудования и оборудования, не имеющего эксплуатационных паспортов, а также неустойки, процентов за пользование его денежными средствами и судебных расходов.
Вопросы товароведческой экспертизы, назначенной судом, касались выяснения возможностей использования спорного оборудования без технической документации либо ее копий.
Экспертом был произведен осмотр оборудования с участием заинтересованных сторон. Согласно материалам дела, объектами исследования являлись станки: фрезерный, токарно-винторезный, резательный, вертикально-сверлильный, расточный, хонинговальный. Также требовалось исследовать работу установки для мойки деталей и агрегатов, водонагреватель, электронную АТС, оборудование охранно-пожарной сигнализации и комплекс очистных сооружений.
В ходе осмотра экспертом установлено, что марка станков частично не соответствует спецификации. На части станков отсутствует заводская маркировка. Не все оборудование возможно подключить к электропитанию, что не позволяет проверить его работоспособность. Ввиду отсутствия технической документации на систему охранно-пожарной сигнализации установить соответствие комплектности договору купли-продажи невозможно. Фактически использовать спорное оборудование без паспортов — недопустимо, поскольку это не гарантирует его безопасной эксплуатации.
Данным, указанным в договоре купли-продажи, соответствуют установка для мойки агрегатов и деталей, водонагреватель, АТС, расточный станок, комплекс очистных сооружений и оборудование пожарной сигнализации. Техническое состояние некоторого оборудования не позволяет использовать его по назначению. Демонтаж спорного оборудования возможен без причинения ему «конструктивной гибели».
Истец не согласился с выводами о том, что эксплуатации не подлежит лишь некоторое оборудование, настаивая, что все приобретенное оборудование невозможно использовать по назначению.
В ходе рецензирования представленного на анализ заключения судебной экспертизы рецензентом были выявлены значимые нарушения федерального законодательства, методики и методических рекомендаций выполнения данного вида исследований, такие как:
Нарушения ст.8 и ст.16 закона №73-ФЗ «О государственной экспертной деятельности в Российской федерации» от 31.05.2001г (отсутствие данных о поверках используемого экспертом оборудования, самостоятельный сбор экспертом материалов по делу, игнорирование при анализе отсутствия полного комплекта исполнительной документации, неполнота исследования и обоснование части выводов субъективной трактовкой эксперта правил производства экспертиз)
Отсутствие указаний на используемые методы и методики, с наличием отсылки в тексте экспертизы на то, что «… при производстве экспертизы применялись визуальный и сравнительный методы». При этом согласно ГОСТ 15467-79. «Управление качеством продукции. Основные понятия. Термины и определения», «визуального» метода не существует.
Указав на возможность использования некоторого спорного оборудования, эксперт сослался на технический регламент и технические условия эксплуатации, при этом указав об отсутствии элементов для работы, чем противоречит сам себе.
Таким образом, представленное заключение не отвечает критериям объективности, полноты, достоверности и проверяемости сделанных выводов, то есть выполнено с нарушением требований ФЗ№73 «О государственной экспертной деятельности в Российской федерации», ст. 86 АПК РФ, методических рекомендаций.
Ознакомившись с рецензией, суд назначил проведение повторной товароведческой экспертизы, а затем, приняв во внимание ее результаты, разрешил спор в пользу истца.
Больше информации о рецензиях: recense.exprus.ru/?utm_source=blog.pravo.ru&utm_medium=refferal&utm_campaign=06.04.20

Для проверки этой версии была назначена почерковедческая экспертиза протокола допроса. Для сравнительного исследования были получены экспериментальные и свободные образцы подписи и почерка свидетеля и следователя. Учитывая, что свидетель злоупотребляет алкоголем, были также получены образцы его почерка и подписи в состоянии алкогольного опьянения. Объектами исследования являлись 5 спорных подписей в протоколе в графах «Свидетель».
При исследовании документа под различными углами к источнику света признаков применения технических средств при выполнении подписей не обнаружено. Однако были выявлены «признаки необычности», которые могли проявиться при неудобной позе, болезненном или нетрезвом состоянии исполнителя. Определить причину возникновения этих признаков эксперту не удалось ввиду «отсутствия методик достоверной дифференциации».
При визуальном сравнении исследуемых подписей с образцами свидетеля, выполненными в нетрезвом состоянии, эксперт обнаружил различия.
Согласно его выводам, подпись, расположенная на одном из листов протокола под машинописным текстом, вероятно, была выполнена не самим свидетелем, а другим человеком. Но решить вопрос в категоричной форме оказалось невозможно, потому что «при имеющихся совпадениях с учетом степени вариационности образцов почерка свидетеля», выявленные признаки не образуют совокупности, достаточной для категоричного вывода. Решить вопрос о подлинности подписи следователя в протоколе эксперт также не смог.
Опровергнуть выводы эксперта сторона защиты решила с помощью рецензии. Анализ заключения почерковедческой экспертизы показал, что оно выполнено с нарушением действующего законодательства, методик и методических рекомендаций выполнения данного вида исследования.
Во-первых, имеются значимые процессуальные нарушения, позволяющие признать выполненное исследование недопустимым доказательством, такие как нарушение процедуры предупреждения эксперта об уголовной ответственности до начала производства исследования, отсутствие места и времени выполнения исследования, отсутствие данных о лицах, присутствующих при ее производстве и т.д.
Во-вторых, нарушена методика выполнения почерковедческих исследований. Так, на начальном этапе исследования эксперт должен был выяснить условия, в которых выполнялись спорные подписи. Это обязательная стадия почерковедческого исследования, так как она напрямую влияет на стадию отбора сопоставимых образцов для сравнительного исследования. На этой стадии эксперт устанавливает, являются ли подписи рукописными? Каков материал документа? Использовалась ли подложка – мягкая или жесткая? Каким пишущим прибором выполнялись подписи: шариковой ручкой, перьевой или гелевой; карандашом или фломастером? Могли ли подписи быть выполнены с помощью копировальной бумаги? В представленном экспертном заключении данные условия экспертом не исследовались
Допустив вышеописанную ошибку на первой стадии исследования, специалист перешел к стадии микроскопического исследования подписей, по результатам которого пришел к усеченным и взаимоисключающим выводам «об отсутствии признаков применения технических средств при выполнении подписей». Но если предположить, что спорные подписи были выполнены шариковой ручкой, то она сама по себе является техническим средством для воспроизведения письма. Кроме того, необходимо было исследовать и сам спорный документ, поскольку при обнаружении признаков подделки почерковедческое исследование заканчивается, а вещественные доказательства приобретают новые свойства, влияющие на обстоятельства дела. Дальнейшим исследованием эксперт выявил в подписях от имени свидетеля диагностические признаки, указывающие на их необычное выполнение. Однако не смог отождествить их с конкретным сбивающим фактором, необоснованно сославшись на отсутствие методик.
Тем самым эксперт ввел правоохранительные органы в заблуждение, поскольку в специальной литературе — «Судебно-почерковедческая экспертиза» под редакцией В.Ф. Орловой (Особенная часть, М.:2011г) подробно описаны признаки необычного выполнения подписей, позволяющие дифференцировать их по конкретным сбивающим факторам.
Таким образом, анализ заключения эксперта показал, что отсутствие диагностического исследования привело к необоснованному выводу о «подражании» подписям свидетеля. Отсутствие же категорического вывода о подписи следователя вытекает из ошибки, допущенной на ранних стадиях исследования. По сути, эксперт не изучил детально сравнительные образцы на сопоставимость к спорной подписи по ряду обязательных критериев:
— по времени и условиям выполнения;
— достаточности сравнительных образцов по количеству и качеству;
— вариационности почерка;
— достоверности подписей.
С учетом вышеперечисленных ошибок, допущенных экспертом, выполненное им в рамках заключения эксперта исследование не является полным и всесторонним, в связи с чем любая из сторон процесса имеет возможность усомниться в объективности и достоверности полученных выводов, поставив их под сомнение, ходатайствовать о критической оценке данного заключения судом и назначении повторной почерковедческой экспертизы, согласно ст. 207 УПК РФ.

Несмотря на пристальное внимание к вопросам охраны труда во время отделочных и строительных работ, несчастные случаи не перестали быть редкостью. Виновным зачастую признают работодателя. Это особенно актуально, когда нарушение техники безопасности приводит к летальному исходу. Но истина не всегда очевидна.

Церковь Святого Николая в селе Покровском давно нуждалась в реконструкции. Выбрав время, руководство храма заключило договор с подрядчиком — ООО «СтройМонтаж». Компания находилась в соседнем городке и занималась внутренними отделочными работами и внешней реставрацией зданий. Получив заказ, фирма приступила к необходимым мероприятиям. При этом, на объект были привлечены как штатные работники, так и внештатные.

Проживавшая в Покровском Людмила Ковалева (имя и фамилия изменены) сотрудничала со «СтройМонтаж» в течение года. С работой в селе обстояло неважно, поэтому предложение работы маляра-штукатура в районном центре женщина сочла за удачу. Добираться до объектов было не всегда удобно, да и работать приходилось не в штате, а по договору подряда. Но зарплату платили вовремя, а заказчики ценили Ковалеву за ответственность. В этот раз ехать никуда не пришлось, ведь церковь, стены которой нужно было покрасить, находилась в родном селе. Когда строительные леса были возведены, Людмила и ее коллеги приступили к работе. И вроде бы все шло благополучно, вот только Людмилу почему-то пугала высота. Временами кружилась голова, но из безденежья другого выхода не было. День за днем она приходила на объект, чтобы красить стены.

Трагедия случилась во время жары, в июне: ступив на шаткую доску лесов, Ковалева покачнулась и посмотрела вниз. Голова снова закружилась, и женщина упала, потеряв равновесие. Когда приехали врачи, Людмила была еще жива. Но от полученных травм, «не совместимых с жизнью», она скончалась в машине Скорой помощи. По факту гибели в результате несчастного случая было возбуждено уголовное дело. Вскоре следственный отдел назначил проведение экспертизы. Нарушение техники безопасности при ведении строительных работ было налицо, но кто виновен? В этом предстояло разобраться.

Экспертиза установила, что при допуске к малярным работам на высоте Ковалева не прошла инструктаж и медицинское освидетельствование; не прошла обучение безопасным методам работ и проверку знаний принципов охраны труда. Также она не имела наряд-допуск на производство работ на данном участке.

По мнению эксперта, сам настил в ярусе работы представлял опасность. Выполненный из двух щитов, он имел зазор между ними, превышающий допустимое значение. Кроме того, одна из досок настила имела «поперечный излом в месте прохождения сучка», а это «снижает несущую способность деревянной конструкции» и «создает концентрацию напряжений в месте прохождения сучка ввиду значительной неоднородности структуры древесины».

Согласно выводам экспертизы, нарушение техники безопасности было допущено работодателем или лицом, назначенным ответственным за технику безопасности на объекте. То есть ответственность за безопасность рабочего места несет ООО «СтройМонтаж», а значит, оно и виновно в гибели работницы.

Не согласившись с такими выводами, компания обратилась за рецензией.

Детальный анализ экспертизы показал, что в ней устанавливаются требования безопасности труда, регулирующие трудовые отношения между работодателем и штатным работником. Однако, согласно договору подряда, заключенного между Ковалевой и «СтройМонтаж», она не подчиняется правилам внутреннего распорядка заказчика, использует собственные силы и орудия производства, а кроме того самостоятельно выполняет правила норм и охраны труда. С учетом имеющегося договора подряда и согласно п.2 Правил по охране труда в строительстве, пострадавшая как лицо, осуществляющее строительство, должна была самостоятельно обеспечить безопасность производства и безопасную эксплуатацию технологического оборудования, используемого в работе.

В то же время эксперт устанавливает нарушения норм и правил безопасности и охраны труда, ссылаясь на нормативные документы, носящие лишь рекомендательный характер. Кроме того, экспертиза имеет в своем содержании неточности и не дает полные, всесторонние ответы на поставленные перед ней вопросы.

На основании этих выводов следствием была назначена дополнительная экспертиза. Расследование продолжается.

Больше информации о рецензиях: recense.exprus.ru